С высоты Наран-Булака увиденные в бинокль, эти каньоны казались очень близко расположенными, но на самом деле добраться до них напрямик было невозможно и приходилось колесить по лабиринту извилистых сайров, засыпанных местами барханными песками. С изучением костеносных слоев у Нэмэгэту и Алтан-Ула связана героическая эпопея Советской палеонтологической экспедиции Академии наук СССР 1946–1949 гг. и последующих Польско-Монгольской и Советско-Монгольской экспедиции, о которых я расскажу в последующих главах. Они вписали замечательные страницы в мировую палеонтологическую науку.
Глава 4
В каньонах Заалтайской Гоби
В центре обширной Заалтайской Гоби возвышается целая серия горных хребтов, сложенных кристаллическими породами палеозойского возраста. Наиболее западное горное сооружение носит название Алтан-Ула, что в переводе с монгольского означает золотая гора. Среди аратов бытует легенда о том, что в далекие времена здесь добывалось золото. Контуры этой горы, весьма своеобразные, заметны как с севера, так и с юга: западная ее оконечность выступает в виде широкого горба, который к востоку на протяжении 60 км постепенно снижается и сглаживается, примыкая к следующей горной возвышенности — Нэмэгэту-Ула, отличающейся более ровной поверхностью и вершинами в виде небольших уступов. Далее на восток лежит низкая гряда Гильбенту-Ула и горбовидно выступающий массив Сэвэрей. Вся эта горная цепь с востока на запад тянется на расстояние свыше 200 км, а в поперечнике достигает местами нескольких километров. Внутри этих хребтов есть глубокие ущелья с отвесными стенами, а с северной стороны отроги гор прорезаны широкими сухими руслами, спускающимися на протяжении многих километров от горных массивов в обширную Ширэгин-Гашупскую низменность, расположенную между Гобийским Алтаем на севере и Нэмэгэтинской грядой на юге. Кое-где в ущельях гор встречаются небольшие роднички, где растут одинокие тополя. В сквозных долинах, разделяющих упомянутые хребты, имеются неглубокие колодцы с хорошей питьевой водой, около которых можно встретить аратов, пасущих в летнее время свои стада. Вся эта горная гряда — место обитания архаров и янгиров; иногда в предгорья заходят и джейраны.
Происхождение этих горных массивов, выступающих в центре огромной Заалтайской депрессии, вызывало много споров, особенно вокруг вопроса, существовали ли они уже в меловое время. Было установлено, что в некоторых пониженных участках гор до сих пор сохранились красноцветные осадочные толщи позднемелового времени, которые покрывают древние палеозойские породы, образующие горный массив. Высказывалось предположение, что эти красноцветные отложения, образовавшиеся на дне позднемеловых бассейнов и в свое время сплошь покрывавшие Заалтайскую депрессию, были значительно позже, в третичное время, приподняты на существующую высоту благодаря воздыманию всей системы хребтов. Из чего следовало, что современная горная гряда — более молодое образование. Однако, основываясь на такой гипотезе, нельзя объяснить присутствие большого скопления костей и скелетов разнообразных динозавров, черепах, крокодилов и водных беспозвоночных в центре обширной депрессии. Но к этому вопросу мы еще вернемся.
Как уже отмечалось в предыдущих главах, открытие богатейших местонахождений скелетов динозавров в Нэмэгэту-Ула и Алтан-Ула принадлежит советской палеонтологической экспедиции 1946–1949 гг., возглавляемой И. А. Ефремовым. Несмотря на большой объем работ этой экспедиции и последующих изысканий польских палеонтологов, на нашу долю оставалось уточнить условия образования осадочных толщ и характер захоронения этой богатой и удивительной фауны. Такие данные должны были осветить палеогеографическую и палеоэкологическую обстановку прошлого.
Прошло 30 лет с момента проникновения в Нэмэгэтинскую низменность экспедиции Ефремова, и в конце июня 1976 г. из Улан-Батора выехала колонна машин Советско-Монгольской экспедиции, взявшая курс на Наран-Булак. В колонну входили четыре машины марки ГАЗ-66, большой трайлер с водруженным на нем бульдозером, мощный ЗИЛ-131, замыкающим шел бензовоз. У ЗИЛа на прицепе был большой фургон, а у одной из машин — металлическая водовозная бочка на колесах. Двинулись рано утром из палеонтологической базы, расположенной на северном краю города, пересекли весь Улан-Батор и, не доезжая аэропорта, свернули на дорогу, проложенную через высокий хребет Богдо-Ула. Дорога то спускалась в долину, то поднималась на отроги горного массива Хэнтэя. Наконец достигли степных районов и, миновав рудник Хайрхан, решили устроить привал. Остановились около небольшого красивого озера и, пока готовилась еда, с удовольствием осматривали окружающую местность. А она и вправду была очень живописна. Водоем примыкал к огромной гранитной скале высотой около 70 м, которая, будто отполированная, блестела под лучами солнца. В прохладной воде озера мирно стояли лошади, помахивая длинными хвостами. Вдали расстилались необозримые степные просторы. После непродолжительной остановки двинулись дальше. До нашей цели оставалось еще свыше 1000 км.
Когда достигли небольшого сомона Эрдэни-Далай, где машины заправлялись, солнце уже склонилось к горизонту. Преодолев еще 100 км, свернули с дороги и, выбрав удобное место, остановились на ночлег. Вокруг расстилалась холмистая степь, покрытая душистой ковылью. Поужинав и разобрав с машин свои раскладушки и спальные мешки, мы погрузились в глубокий и крепкий сон.
Рано утром следующего дня снова тронулись в путь. Нам нужно было доехать до аймачного центра Далан-Дзадагад и подняться на горный массив Гурван-Сайхан, чтобы к третьему дню пути достичь Наран-Булака. Машины, загруженные тяжелым экспедиционным снаряжением, с усилием преодолевали участки подъемов. Во второй половине дня на горизонте показались зубчатые вершины хребта Гурван-Сайхан («три прекрасные») — восточной оконечности огромной горной цепи Гобийского Алтая. У подножия гор, на равнине, лежал аймачный центр Далан-Дзадагад. За последнее десятилетие город значительно разросся. Возведены хорошая гостиница, школа, больница, магазины, жилые дома и только на окраинах еще сохранились многочисленные юрты. Возле города построен небольшой аэродром, обеспечивающий воздушное сообщение со столицей Республики и более южными сомонами, что за пределами Гобийского Алтая. А. К. Рождественский в своих путевых заметках 1949 г. писал: «Далан-Дзадагад («семьдесят источников») — центр Южно-Гобийского аймака, самый молодой и самый маленький аймак, состоявший из десятка домиков, преимущественно глинобитных, и юрт, приютившихся у подножия хребта Гурван-Сайхан». Таким был в прошлом Далан-Дзадагад, а сейчас это город, куда приезжают иностранные туристы из разных стран для знакомства с Южной Монголией, и по вечерам он залит электрическим светом.
Заправив автомашины горючим и набрав свежей воды из водокачки, мы решили до вечера добраться до горных ущелий Гурван-Сайхан, где наметили очередной ночлег. Вначале дорога вилась у подножия горы на восток, затем круто сворачивала на юг, и поднималась по затяжному склону в сторону хребтов. Здесь ныряла в узкое ущелье, представляющее сквозную долину между массивами Дунд-Сайхап и Цзун-Сайхан. Магистраль связывала аймачный центр с отдаленными южными сомонами — Баин-Далай, Ноен и Гурваи-Тесс. Проехав по ущелью около километра, и свернув с дороги в небольшой боковой сайр, мы оказались в окружении великолепной альпийской растительности. Здесь решили заночевать. Воздух, довольно прохладный, был напоен ароматом цветов и трав. По ущелью, где проходила автомагистраль, вдоль отвесных скал бежал журча небольшой ручей, а над вершинами гор, описывая широкие круги, парили горные орлы. Солнце закатилось за горные цепи, и длинные их тени, постепенно наползая, накрыли ущелье. После сытного ужина и горячего чая стали собираться ко сну. Над нами простиралось черное небо с мириадами блестящих звезд. Особенно отчетливо выделялся млечный путь.